Любой гражданин вправе рассчитывать на уважение своего конституционного права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений при условии, что они не касаются сферы служебной или иной публичной деятельности, т. е. составляют исключительно его личную информацию, которая должна носить непротивоправный характер.
Каждый человек имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Его ограничение допускается только на основании судебного решения (ч. 2 ст. 23 Конституции РФ). Данная конституционно-правовая гарантия соответствует международным стандартам в сфере защиты прав человека и основных свобод.
Например, в соответствии со ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств.
Статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, заключенной в г. Риме 4 ноября 1950 г., предусмотрено, что каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции. Основанием для ограничения права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений является судебное решение (ч. 2 ст. 23 Конституции РФ). Между тем эта правовая гарантия касается только такой частной жизни человека, которая носит непротивоправный характер.
Вынесения судебного решения не требуется в тех случаях, когда ограничение данного конституционного права происходит в связи с деятельностью правоохранительных органов, направленной на предотвращение или выявление преступлений, в том числе с использованием специальных технических средств (определение КС РФ от 28.11.19 № 3258-О). В этом случае ограничение указанного права допускается в порядке, предусмотренном ст. 6 Федерального закона от 12.08.95 № 144-ФЗ “Об оперативно-розыскной деятельности”.
В гражданском и административном процессе оглашение и исследование переписки и телеграфных сообщений граждан осуществляется в открытом судебном заседании только с их согласия. В ином случае они могут быть оглашены только в рамках закрытого судебного заседания (ст. 182 ГПК РФ, ст. 165 КАС РФ). Таким образом, переписка, телефонные переговоры, почтовые, телеграфные и иные сообщения составляют личную информацию, относящуюся к частной жизни человека, которая охраняется Конституцией РФ. Ограниченный допуск к ней может быть предоставлен только в случаях, прямо предусмотренных законом.
Действующее законодательство Российской Федерации предусматривает и другие случаи допустимого ограничения конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений:
– предъявление отдельных видов письменной корреспонденции по требованию таможенного органа в рамках проводимых им контрольных процедур, направленных на выявление товаров, в отношении которых установлены запреты и ограничения (ст. 317 Таможенного кодекса Евразийского экономического союза);
– проведение контртеррористической операции (ст. 11 Федерального закона от 06.03.06 № 35-ФЗ “О противодействии терроризму”);
– проведение контрразведывательных мероприятий на основании постановления судьи (ст. 9 Федерального закона от 03.04.95 № 40-ФЗ “О федеральной службе безопасности”);
– вскрытие почтовых отправлений граждан правоохранительными органами при наличии достаточных оснований полагать, что они используются с целью незаконного хранения, перевозки или пересылки наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров (п. 3 ст. 48 Федерального закона от 08.01.98 № 3-ФЗ “О наркотических средствах и психотропных веществах”);
– введение на основании указов Президента РФ военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, а также контроля за телефонными переговорами, создание органов цензуры, непосредственно занимающихся указанными вопросами (подп. 15 п. 2 ст. 7 Федерального конституционного закона от 30.01.02 № 1-ФКЗ “О военном положении”) и др.
Нередко нарушение конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается в исправительных учреждениях. У их администрации есть право подвергать цензуре все отправляемые осужденными почтовые отправления, а также всю поступающую для них почтовую корреспонденцию.
Исключение составляют почтовые отправления, отправляемые или получаемые от Администрации Президента РФ, Правительства РФ, органов исполнительной власти, прокуратуры и других органов публичной власти, определенных законом (ст. 15 и 91 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, п. 49 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Минюста РФ от 03.11.05 № 205). Переписка с такими адресатами не может быть подвергнута цензуре, поскольку обращение к ним, в первую очередь, может быть связано с жалобами на условия содержания в исправительных учреждениях и нарушение прав человека. За нарушение конституционного права на тайну переписки с указанными адресатами виновные лица исправительного учреждения могут быть привлечены к дисциплинарной ответственности в соответствии с законодательством РФ о гражданской службе.
Помимо того, лица, виновные в нарушении тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, могут быть также привлечены к уголовной ответственности за превышение должностных полномочий, если ими были допущены грубые и существенные нарушения (ст. 285, 286 УК РФ и п. 18 постановления Пленума ВС РФ от 16.10.09 № 19).
Потерпевший гражданин в рассматриваемом случае вправе требовать взыскания с Российской Федерации в лице ФСИН РФ за счет казны в свою пользу компенсации морального вреда. Например, в одном деле гражданин подал иск в суд о взыскании компенсации морального вреда в сумме 20 000 руб. в связи с тем, что администрацией исправительного учреждения незаконно осуществлялась цензура его почтовых отправлений в региональное следственное управление.
Соглашаясь с обоснованностью исковых требований гражданина, суд вместе с тем существенно снизил размер присуждаемой компенсации с 20 000 до 500 руб., посчитав, что взыскание именно такой суммы соответствует характеру причиненных истцу страданий, его личности, она отвечает требованиям разумности и справедливости, а также способствует восстановлению баланса между нарушенными правами истца и мерой ответственности государства (определение Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 20.01.20 по делу № 88-1063/2020).
За нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений ст. 138 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность. Состав преступления образуют умышленные действия нарушителя, осуществившего доступ к личной информации потерпевшего гражданина без его согласия и в отсутствие законных оснований для ограничения рассматриваемого конституционного права (п. 4-6 постановления Пленума ВС РФ от 25.12.18 № 46).
В качестве примера такого преступления можно привести рассмотренное судом дело. Сотрудник телекоммуникационной организации, работавший в офисе продаж, с использованием своего служебного положения дважды по просьбе третьего лица передал ему детализацию телефонных переговоров абонента без его ведома. За это преступление ему было назначено 240 ч обязательных работ, а также с него была взыскана компенсация морального вреда (апелляционное постановление Свердловского областного суда от 25.03.15 по делу № 22-2274/2015).
В случае отказа в возбуждении уголовного дела либо его прекращения, в том числе в связи с примирением нарушителя с потерпевшим, последний не лишен возможности требовать защиты своих личных неимущественных прав в рамках гражданского судопроизводства, если была разглашена тайна его переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Как показывает практика, нарушитель может создать конфликтную ситуацию умышленно, неосознанно или в результате превышения пределов самозащиты своих гражданских прав.
Например, в одном деле у наймодателя произошел конфликт с нанимателем квартиры из-за того, что наймодатель проник в квартиру в период, когда тот отсутствовал. Он завладел его персональным ноутбуком, на котором хранились личная информация и фотографии, были открыты приложения и веб-браузеры. По условиям заключенного между ними договора найма жилого помещения наймодатель был обязан заблаговременно предупреждать нанимателя о планируемой дате визита, чего в данном случае им сделано не было.
Возбужденное в отношении наймодателя уголовное дело по признакам самоуправства, запрещенного п. 1 ст. 330 УК РФ, в дальнейшем было прекращено в связи с примирением сторон. Наниматель пытался в гражданском процессе взыскать компенсацию морального вреда, однако нижестоящие судебные инстанции его не поддержали, посчитав, что нарушение наймодателя сводилось только к завладению персональным ноутбуком, т. е. к нарушению имущественных, а не личных неимущественных прав нанимателя, поэтому компенсация морального вреда ему не полагается.
Между тем суды не учли тот факт, что ноутбук является носителем информации, на котором наниматель хранил личные фотографии, видеозаписи, электронные документы. При завладении им наймодатель имел доступ к сведениям, хранящимся в ноутбуке и являющимся конфиденциальной личной информацией. Наймодатель ссылался на отсутствие у него доступа к персональной информации нанимателя, размещенной в ноутбуке, в связи с установкой пароля. Между тем в момент завладения ноутбуком он был включен, поэтому ввод пароля не требовался.
Помимо нарушения тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений в рассматриваемом случае наниматель был лишен возможности пользоваться ноутбуком, поскольку без доступа к своей персональной информации это было проблематично. Для нанимателя лишение такой возможности создавало серьезные трудности, поскольку он вел активную общественную жизнь, в связи с чем факт нарушения не только имущественных прав (завладение ноутбуком), но и личных неимущественных прав (неправомерный доступ к личной информации) был им доказан.
Такие нарушения со стороны наймодателя давали нанимателю право требовать компенсации причиненного морального вреда на основании ст. 151 ГК РФ и п. 2 постановления Пленума ВС РФ от 20.12.94 № 10. Поскольку нижестоящие суды не дали должной правовой оценки представленным обстоятельствам, посчитав, что нарушение сводится только к нарушению имущественных прав, дело было направлено на новое рассмотрение (определение ВС РФ от 11.06.19 № 25-КГ19-3).
В сфере аренды жилой и коммерческой недвижимости удержание имущества арендатора со стороны арендодателя в связи с наличием задолженности по арендным платежам является обычной практикой. С целью побуждения недобросовестного арендатора к погашению образовавшейся задолженности арендодатель, предварительно уведомив его в соответствии со ст. 359 ГК РФ, начинает удерживать принадлежащие ему вещи.
Если предметом удержания будут ноутбук, смартфон, другие гаджеты и иные технические устройства, содержащие персональную информацию граждан, то возможен риск предъявления ими требований в связи с нарушением права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений и даже возбуждения уголовного дела. Во избежание такого негативного развития событий в договоре аренды необходимо предусмотреть право арендодателя удерживать любое без исключения имущество арендатора, находящееся в арендуемом помещении, включая ноутбуки и иные технические устройства, на что тот дает свое безусловное согласие.
Со своей стороны, арендатор заверяет арендодателя в том, что такое удержание не будет являться нарушением прав третьих лиц, персональная информация которых может оказаться записанной на соответствующих устройствах, и гарантирует наличие их согласия на использование арендодателем права удержания их имущества (ст. 431.2 ГК РФ). Совокупность таких договорных условий позволит арендодателю в случае возникновения конфликтной ситуации доказать, что его действия являлись правомерными.
Кроме того, воспользовавшись правом удержания, арендодатель должен принять со своей стороны меры, необходимые для обеспечения конфиденциальности сведений, которые предоставлены или могут быть представлены в удерживаемых вещах. Например, тот же персональный ноутбук или иное техническое устройство могут быть переданы специализированной организации на ответственное хранение, помещены в банковский сейф, размещены в том же помещении, которое освободил арендатор, с его опечатыванием с целью исключения доступа в него со стороны третьих лиц.
Сведения о переписке или переговорах граждан, полученные с нарушением закона, признаются недопустимыми доказательствами и не могут быть использованы в суде при доказывании тех или иных обстоятельств в силу п. 2 ст. 50 Конституции РФ. Иными словами, независимо от содержательной части таких доказательств и их значимости для правильного разрешения спора суд не вправе их принимать и исследовать, если была нарушена процедура их получения и фиксации, предусмотренная законом.
При рассмотрении одного антимонопольного дела о нарушении конкуренции при проведении торгов суд исходил из того, что доводы антимонопольного органа не нашли своего подтверждения, поскольку в нарушение ст. 65 АПК РФ им не было представлено конкретных доказательств заключения предпринимателями антиконкурентного соглашения, направленного на устранение конкуренции. По сути единственным доказательством, которым располагал антимонопольный орган, была только справка о телефонных переговорах предпринимателей и их представителей о порядке осуществления их согласованных действий в процессе участия в торгах.
Между тем прослушивание телефонных переговоров является оперативно-розыскным мероприятием, проведение которого допускается только в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений средней тяжести, тяжких или особо тяжких преступлений, а также лиц, которые могут располагать сведениями об указанных преступлениях.
Результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело или материалы проверки сообщения о преступлении, могут также использоваться в доказывании по уголовным делам (ст. 6, 8 и 11 Закона № 144-ФЗ).
Результаты оперативно-розыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований закона, могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, т. е. с соблюдением установленного порядка (определение КС РФ от 04.02.99 № 18-О).
Справка о телефонных переговорах участников торгов была получена сотрудниками полиции при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий и приобщена ими к материалам дела. Ее в дальнейшем использовал антимонопольный орган как единственное доказательство по делу, взяв его за основу для принятия решения. Это является недопустимым, поскольку оно предназначено для использования в ином порядке, для подтверждения иных обстоятельств и в отношении лиц с иным правовым статусом.
Антимонопольный орган оставил без внимания тот факт, что квалификация поведения хозяйствующих субъектов как противоправных действий (антиконкурентного соглашения) предполагает установление им намеренного поведения каждого хозяйствующего субъекта для достижения заранее оговоренной участниками аукциона цели, причинно-следственной связи между действиями участников аукциона и снижением цены на торгах, соответствием результата действий интересам каждого хозяйствующего субъекта и одновременно их заведомой осведомленностью о будущих действиях друг друга.
Правовое значение придается также взаимной обусловленности действий участников аукциона при отсутствии внешних обстоятельств, спровоцировавших синхронное поведение участников рынка. Соглашение в устной или письменной форме предполагает наличие договоренности между участниками рынка, которая может переходить в конкретные оговоренные действия (п. 2 постановления Пленума ВАС РФ от 30.06.08 № 30).
Факт наличия антиконкурентного соглашения не ставится в зависимость от его заключения в виде договора по правилам, установленным гражданским законодательством, включая требования к форме и содержанию сделок, и может быть доказан в том числе с использованием совокупности иных доказательств, в частности, фактического поведения хозяйствующих субъектов.
О наличии соглашения может свидетельствовать совокупность установленных антимонопольным органом обстоятельств, в том числе единообразное и синхронное поведение участников, и иных обстоятельств в их совокупности и взаимосвязи (п. 9 Обзора по вопросам судебной практики, возникающим при рассмотрении дел о защите конкуренции и дел об административных правонарушениях в указанной сфере, утвержденного Президиумом ВС РФ 16 марта 2016 г.).
Между тем в рассматриваемой ситуации анализ поведения участников электронных аукционов антимонопольным органом не проводился, каких-либо обстоятельств, свидетельствующих о наличии антиконкурентного соглашения, им установлено не было, равно как и причинно-следственной связи между поведением участников торгов и последствиями в виде поддержания цен на торгах. Поскольку решение антимонопольного органа было основано исключительно на справке о телефонных переговорах между участниками торгов, не легализованной в установленном порядке, суд признал его незаконным и отменил (постановление АС Северо-Западного округа от 12.04.19 № Ф07-1803/2019).
Нарушением права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений не является раскрытие содержания переписки или переговоров в служебных или в иных правомерных целях, если оно не носит личного характера. Например, в одном деле при разрешении вопроса о привлечении к дисциплинарной ответственности государственного служащего была исследована его переписка по факту отсутствия на рабочем месте с другим сотрудником учреждения. Причем какой-либо личной информации она не содержала и не затрагивала частную жизнь гражданина.
Сотрудник учреждения, который раскрыл комиссии содержание служебной переписки, не имел цели причинить вред интересам другого сотрудника, в отношении которого было возбуждено дисциплинарное производство, и действовал в рамках возложенных на него законом служебных обязанностей. При таких обстоятельствах суд пришел к выводу о том, что права и свободы привлекаемого к ответственности гражданина нарушены не были (апелляционное определение Челябинского областного суда от 04.05.17 по делу № 11-6097/2017).
