Некоторые недобросовестные участники гражданского оборота пытаются использовать судебные процедуры для обхода установленных законом требований, а также принятых контролирующими органами в отношении них запретов и ограничений на распоряжение деньгами и иными активами с целью легализации своих преступных доходов и получения доступа к заблокированным банковским счетам.
В частности, они инициируют между собой искусственные конфликтные ситуации при действительном отсутствии правового спора и обращаются в суды для получения исполнительных документов, получения доступа к банковским счетам, в том числе для последующего вывода денежных средств за рубеж без соблюдения норм и правил антиотмывочного, валютного, налогового и таможенного законодательства Российской Федерации.
Помимо того, они также предъявляют в органы принудительного исполнения и кредитные организации поддельные исполнительные документы судов, а также используют иные законные и нелегальные способы для придания правомерного вида доходам, полученным преступным путем. По делам указанной категории вся основная сложившаяся судебная практика была обобщена и представлена в Обзоре по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям, утвержденном Президиумом ВС РФ 8 июля 2020 г.
В данном Обзоре сформулированы следующие ключевые рекомендации, которые суды должны использовать как ориентир при отправлении правосудия, когда выявляют попытки использования судебных процедур с целью обхода закона:
– суды вправе привлекать к участию в деле государственные органы (прокуратуру, Росфинмониторинг, налоговый или таможенный орган), если его обстоятельства свидетельствуют о наличии признаков легализации доходов, полученных незаконным путем, а сами органы правопорядка вправе обжаловать судебные акты по вновь открывшимся обстоятельствам, которые могут указывать на нарушение участниками процесса законодательства в сфере противодействия легализации доходов, полученных незаконным путем, или которые не были известны на момент рассмотрения спора и могут повлиять на исход дела;
– суд отказывает в принятии заявления о вынесении (выдаче) судебного приказа, в утверждении мирового соглашения, не принимает признание иска или иные результаты примирения сторон спора при установлении намерения совершить незаконные финансовые операции;
– если при рассмотрении дела суд обнаружит в действиях стороны, других участников процесса, должностного или иного лица признаки экономического преступления, то он сообщает об этом в органы дознания или предварительного следствия, в том числе направляет копию соответствующего частного определения;
– суд может квалифицировать сделку как ничтожную, в том числе нарушающую публичные интересы, и отказать в удовлетворении основанных на ней требований, если ее целью является попытка придать правомерный вид передаче денег или иного имущества;
– требования, вытекающие из долговых обязательств (выдачи векселей), не подлежат удовлетворению, если судом установлено, что оформление долгового обязательства (выдача и предъявление векселя к оплате) направлено на придание правомерного вида незаконным финансовым операциям;
– суд отказывает в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда (иностранного арбитражного решения), в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если действительной целью обращения в суд являлось создание видимости гражданско-правового спора и получение формального основания для перечисления денежных средств, в том числе из Российской Федерации в иностранные юрисдикции.
Наиболее типичной незаконной финансовой операцией является использование конструкции договора займа, в рамках которой один участник спора якобы передает контрагенту заемные средства с условием уплаты процентов за пользование деньгами, а в связи с уклонением последнего от возврата суммы займа с начисленными процентами и неустойками заимодавец обращается с соответствующим иском в суд.
При вполне стандартной ситуации образования просроченной задолженности довольно необычным образом ведут себя сами стороны заемной сделки, участвующие в судебном разбирательстве. Так, заемщик может не отрицать факта и наличия долга, даже содействовать со своей стороны вынесению благоприятного для своего процессуального оппонента решения, причем он словно забывает о необходимости защиты своих прав, как будто его роль состоит не в отстаивании собственных интересов, а всяческом содействии истцу, подавшему против него иск.
Например, в одном деле заимодавец пытался легализовать доступ к деньгам на счете заемщика через процедуру выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение решения арбитража, который ранее вынес решение в его пользу. В качестве третьего лица к участию в деле по инициативе суда был привлечен Росфинмониторинг для предоставления информации об участниках спора, введенных в отношении них и их имущества запретах и ограничениях, а также направления отзыва по делу.
К публичным полномочиям Росфинмониторинга относятся выявление признаков, свидетельствующих о том, что операция (сделка) с денежными средствами или иным имуществом связана с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем, или финансированием терроризма, осуществление в соответствии с законодательством Российской Федерации контроля за операциями (сделками) с денежными средствами или иным имуществом.
Соответствующие контрольные полномочия Росфинмониторинга предусмотрены ст. 8 Федерального закона от 07.08.01 № 115-ФЗ “О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма”, п. 1 и подп. 6, 7 п. 5 Положения о Федеральной службе по финансовому мониторингу, утвержденного Указом Президента РФ от 13.06.12 № 808.
В своем отзыве служба финансовой разведки отметила, что о сомнительном характере операций в финансовой сфере могут свидетельствовать такие факторы, как отсутствие у заимодавца финансовой возможности выдать заем с учетом объема его официально задекларированных доходов в налоговом органе за период, предшествующий заключению сделки; порядок снятия или иного получения денег с целью их последующей выдачи; отражение заемной операции в финансовой и налоговой отчетности заимодавца и заемщика; использование займа в текущей коммерческой деятельности заемщика и другие юридически значимые обстоятельства.
В схожих условиях любой разумный участник гражданского оборота проверяет платежеспособность своего контрагента, договаривается о способах обеспечения исполнения его обязательств, при возникновении долга без промедления принимает меры к его взысканию, а также в зависимости от конкретной ситуации совершает и иные действия, направленные на удовлетворение своих реальных имущественных требований.
Непринятие таких мер, равно как и иные нетипичные действия, не соответствующие положению кредитора в долговом обязательстве, в свою очередь, могут подтверждать направленность их действий на придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами, законность приобретения которых не подтверждена.
С учетом позиции Росфинмониторинга, суд предложил заемщику предоставить доказательства получения денежных средств, их использования в хозяйственной деятельности на цели, указанные в договоре займа, доказательства зачисления денежных средств на счет в кредитной организации, сведения о счетах организации, в том числе и заблокированных, отражении полученных средств в налоговом и бухгалтерском учете.
Кроме того, суд предложил заемщику представить кассовую книгу и иные отчетные документы, подтверждающие принятие наличных средств, уплату в качестве налогового агента НДФЛ за заимодавца, которым являлось физическое лицо, а также истребовал из налогового органа по месту учета заемщика бухгалтерский баланс, сведения о среднемесячной численности сотрудников и иные данные об осуществлении коммерческой деятельности.
Из ответов налоговых органов следовало, что фактически заемщик никакой предпринимательской деятельности не вел, налоговую и иную отчетность не сдавал, заимодавец реальной финансовой возможностью исполнить договор займа не располагал. Сам заемщик в ходе судебного разбирательства вел себя достаточно пассивно, представил отзыв, в котором признал факт и размер задолженности, сослался на непростую финансовую ситуацию и приобщил к материалам дела акт сверки взаиморасчетов, подписанный им же в одностороннем порядке. Такое поведение заемщика было нетипичным для обычного должника, отвечающего в суде по иску о взыскании с него задолженности и не заинтересованного в содействии своему оппоненту.
При таких обстоятельствах суд пришел к выводу о том, что в действительности между участниками судебного разбирательства отсутствовал спор, поскольку они с помощью формального документооборота создали искусственную ситуацию с фиктивной задолженностью, чтобы с помощью судебной процедуры получить доступ к банковскому счету заемщика. Такой неправомерный интерес не подлежал судебной защите (п. 4 ст. 1 и ст. 10 ГК РФ), в связи с чем суд на основании ст. 239 АПК РФ отказал заимодавцу в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения арбитража (определение Арбитражного суда Иркутской области от 29.01.21 по делу № А19-17153/2020).
Если свои требования по оплате стоимости товаров (работ, услуг) или иного исполнения кредитор основывает на документах, связанных с осуществлением соответствующих хозяйственных операций, то суд в рамках проверки реальности их осуществления, как правило, оценивает все заслуживающие внимания обстоятельства.
Например, поставщик, требующий оплаты переданного покупателю товара по товарной накладной или универсальному передаточному документу, должен доказать изначальное приобретение или производство соответствующего товара, наличие у него необходимых ресурсов и отражение соответствующих операций в бухгалтерской отчетности. Нетипичное поведение сторон спора, которые в судебном заседании вместо противостояния фактически “подыгрывают” друг другу, может послужить причиной для отказа в предоставлении судебной защиты (постановление Арбитражного суда Московского округа от 26.01.21 № Ф05-22529/2020).
Для использования судебной процедуры с целью легализации преступных доходов и получения доступа к средствам на счете одного из участников спора, выступающего ответчиком, стороны оформляют договоры, акты и товарные накладные, акты сверки взаиморасчетов, фиксируют размер задолженности в претензиях и иных документах, затем синхронно и согласованно ведут себя в суде с общей целью получения судебного акта, открывающего перед ними возможность реализации противоправной цели. При установлении таких обстоятельств суд отказывает в предоставлении судебной защиты (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 27.01.21 № Ф09-6876/20).
Кроме того, при рассмотрении дел данной категории суд вправе запросить информацию из Росфинмониторинга и налоговых органов, привлечь их, а также прокуратуру к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора. Одним из отличительных признаков сомнительной схемы, связанной с легализацией преступных доходов или получением доступа к активам в отсутствие для этого оснований, является нетипичное поведение самих участников спора, которые совершают не характерные для их процессуального статуса действия, меняют свою позицию и иным образом вызывают сомнения у суда в своей добросовестности.
Суд при рассмотрении дела может даже не ставить себе целью установить фактические правоотношения сторон и их действительные намерения, которые они от него скрывают, ссылаясь на внешне безупречно оформленные сделки, которые лежат в основе их требований, поскольку само по себе данное обстоятельство не столь важно, главное в такой ситуации – это определить отсутствие законных оснований для удовлетворения иска.
Например, в одном деле заимодавец якобы выдал заемщику беспроцентный заем в сумме 2,5 млн руб. сроком на год, затем дал отсрочку возврата долга и в связи с уклонением заемщика от погашения задолженности обратился в суд с соответствующим иском. Возврат займа был обеспечен залогом трактора, на который заимодавец требовал обратить взыскание в счет удовлетворения своих требований к заемщику.
В ходе судебного разбирательства заемщик вел себя довольно пассивно и по существу заявленных требований не представил мотивированных возражений, более того, сразу согласился с условиями мирового соглашения, предложенного заимодавцем, и представил заявление о его утверждении. После отказа суда утвердить мировое соглашение заемщик признал исковые требования заимодавца, однако и такое признание суд не принял.
Суд также принял во внимание следующие обстоятельства: значительная сумма займа была переведена не безналичным платежом на счет заемщика со счета заимодавца, а передана наличными деньгами, сведения о предмете залога не были включены в реестр уведомлений о залоге движимого имущества и даже оригинал паспорта самоходной машины остался на руках у заемщика.
При обращении с иском в суд заимодавец не требовал принятия обеспечительных мер в виде наложения ареста на предмет залога, что было явно неразумным с учетом объективной возможности со стороны заемщика реализовать трактор третьему лицу, которое считалось бы добросовестным приобретателем. Такое нетипичное поведение со стороны заимодавца могло быть объяснено только его уверенностью в том, что с имуществом ничего не произойдет, поскольку они вместе с заемщиком действовали согласованно в общем противоправном интересе, а не защищая каждый свой имущественный интерес.
Помимо того, суд также принял во внимание, что заимодавец и заемщик являлись одновременно участниками одного и того же юридического лица. При таких обстоятельствах суд поставил под сомнение действительность заключенных сторонами договоров займа и залога, отметив, что ни одна из них такие сомнения относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами не опровергла.
Участники спора не смогли объяснить суду, какие препятствия у них были для самостоятельного урегулирования конфликта без обращения в суд, поскольку они с готовностью обсуждали проект мирового соглашения, а заемщик был готов признать иск. В частности, стороны не смогли пояснить, что мешало им заключить соглашение об отступном или новации заемного обязательства без получения судебного акта. Исходя из этого, суд сделал вывод о том, что получения судебного акта стороны спора добивались не в связи с неисполнением заемных обязательств, а в других целях, разумность и соответствие закону которых они не раскрыли.
Оценив фактические обстоятельства искусственного спора, процессуальное поведение сторон, выражающееся в их согласованных действиях и взаимозависимости, сокрытии действительного смысла сделки к обоюдному интересу, суд поставил под сомнение факт выдачи займа и отказал в иске в полном объеме (решение Центрального районного суда г. Калининграда от 16.02.21 по делу № 2-1262/2021).
В другом деле стороны пытались получить доступ к денежным средствам на счете организации через вексельную схему с опционным договором, которая была построена следующим образом. Продавец по опционному договору предоставил покупателю посредством безотзывной оферты право приобретения 9 000 000 т яшмы (камня ценной горной породы), находящейся в недрах и на поверхности земельного участка, с оплатой простыми векселями в количестве 16 шт. стоимостью 150 000 000 руб.
Покупатель выдал вексель стоимостью 10 000 000 руб., который, по сути, лишь удостоверял его заемное обязательство, и на векселе был проставлен индоссамент в пользу единственного участника и директора продавца. Затем владелец векселя предъявил его к оплате, оформил протест в неплатеже и подал иск в суд, где векселедатель вполне ожидаемо в полном объеме признал исковые требования.
Между тем суд иск о взыскании вексельной задолженности и понесенных истцом издержек оставил без удовлетворения, отметив следующее. Требования, вытекающие из долговых обязательств (выдачи векселей), не подлежат удовлетворению, если судом установлено, что оформление долгового обязательства (выдача и предъявление векселя к оплате) направлено на придание правомерного вида незаконным финансовым операциям.
Существенная часть рассматриваемых судами споров, в которых выявляются элементы легализации (отмывания) доходов, полученных незаконным путем, вытекает из долговых обязательств, а также из оборота векселей. Особое внимание в связи с этим должно быть обращено на факты, свидетельствующие о безденежности займов, отсутствии долговых обязательств, в подтверждение которых выданы векселя, заключении притворных договоров займа, прикрывающих перечисление денежных средств в иных целях (п. 1 и 2 ст. 170, ст. 812 ГК РФ).
Сомнения в реальности долговых обязательств могут быть обусловлены запутанным или необычным характером сделок, не имеющих очевидного экономического смысла или очевидной законной цели, либо проистекать из сопутствующих обстоятельств, которые заставляют задуматься как о реальной исполнимости сделок, так и о наличии у ее сторон соответствующих материальных и технических ресурсов.
В рассматриваемой ситуации продавец не имел лицензии на разработку недр, и соответствующая деятельность не была отражена в его учредительных документах. Покупатель был зарегистрирован в ЕГРЮЛ за 17 дней до даты заключения договора с ценой в 150 000 000 руб. При таких обстоятельствах, учитывая признание ответчиком иска в отсутствие на то разумных и законных оснований, суд пришел к выводу о направленности действий сторон спора на создание искусственной задолженности и использование недобросовестными участниками хозяйственного оборота института судебной власти в целях получения исполнительных документов для совершения операций с денежными средствами, в связи с чем в иске отказал (постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 10.12.20 № Ф04-5705/2020).
Таким образом, первым и главным признаком для суда в квалификации действий участников спора как направленных на легализацию преступных доходов и получение доступа к банковским счетам является нетипичное поведение таких оппонентов, которые вместо отстаивания собственных интересов действуют согласованно для достижения общего противоправного результата. В такой ситуации, когда стороны спора активно “подыгрывают” друг другу, возникает закономерный вопрос о том, что мешало им в условиях обычного гражданского оборота совершить ту или иную сделку, поскольку они демонстрируют полное единодушие и отсутствие недопонимания.
При установлении данного факта суд в интересах законности и обеспечения правопорядка (ст. 2 АПК РФ) должен запросить у участников спора необходимые документы и информацию, относящиеся к условиям совершения и исполнения соответствующей сделки, учету хозяйственных и расчетных операций в финансовой и налоговой отчетности, истребовать информацию из Росфинмониторинга, налоговых и таможенных органов.
Соответственно, при установлении противоправной цели участников спора суд должен отказать им в предоставлении судебной защиты и при необходимости направить частное определение в правоохранительные органы для осуществления в отношении них проверки и принятия мер в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации (ст. 188.1 АПК РФ). Причем повышенное внимание суд должен уделять всем нетипичным спорам, учитывая возможное многообразие правовых ситуаций и меняющуюся судебную практику.
В качестве примера можно привести интересный спор, который был предметом рассмотрения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ. Из материалов дела следовало, что работник заключил с организацией соглашение о прекращении трудового договора, по условиям которого ему причиталась выплата дополнительного вознаграждения и бонусов по итогам работы.
Директор другой организации, акционером которой являлся работодатель, оформила у нотариуса расписку, из буквального содержания которой следовало, что она приняла на себя обязанность выплатить долг за неисполненное ею обязательство в размере 1 435 000 руб. в определенный срок. Расписка содержала все необходимые данные, позволяющие идентифицировать как должника, так и кредитора. Суд первой инстанции, удовлетворяя иск, исходил из того, что между сторонами имеется обязательство, возникшее из односторонней сделки, совершенное по волеизъявлению ответчицы, которое ею перед истцом не исполнено.
Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении иска, указал на отсутствие между сторонами трудовых и иных правоотношений, в связи с чем оснований для возложения на ответчицу обязанности выплатить истцу заявленную в иске денежную сумму не имеется. Суд кассационной инстанции поддержал позицию суда апелляционной инстанции. Между тем высшая судебная инстанция с таким подходом не согласилась, указав следующее.
Статьей 307 ГК РФ предусмотрено, что в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т. п. либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Обязательства возникают из договоров и других сделок, вследствие причинения вреда, вследствие неосновательного обогащения, а также из иных оснований, указанных в данном Кодексе.
С учетом ст. 1, подп. 1 п. 1 ст. 8, ст. 421 и п. 1 ст. 422 ГК РФ стороны свободны в заключении договора, а также в определении любых его условий с тем только, чтобы они не противоречили закону. В соответствии со ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Согласно п. 2 ст. 154 ГК РФ, односторонней считается сделка, для совершения которой в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны.
Таким образом, односторонняя сделка влечет юридические последствия, на которые она направлена (устанавливает, изменяет или прекращает гражданские права и обязанности), если это предусмотрено законом, иным правовым актом или соглашением сторон и при этом совершившим ее лицом соблюдены установленные к данной сделке требования.
При решении вопроса о правовой квалификации действий участника (участников) гражданского оборота в качестве сделки для целей применения правил о недействительности сделок следует учитывать, что сделкой является волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (например, гражданско-правовой договор, выдача доверенности, признание долга, заявление о зачете, односторонний отказ от исполнения обязательства, согласие физического или юридического лица на совершение сделки). Такие разъяснения представлены в п. 50, 51 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.15 № 25 “О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации “.
В рассматриваемой ситуации ответчица, оформив у нотариуса расписку, действуя своей волей и в своем интересе, тем самым совершила действия, определенно свидетельствующие о принятии ею на себя обязанности уплатить истцу денежные средства. Причем при оформлении этого обязательства ответчица выбрала для документирования своего обязательства перед истцом квалифицированную письменную форму, что предполагает знание ею правовых последствий этого действия и наличие волеизъявления на их наступление.
Вместе с тем суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции, выводы суда в указанной части не опроверг, фактически признав по своей инициативе данную сделку недействительной без заявления соответствующих требований со стороны ответчицы и не ставя этот вопрос на обсуждение сторон.
Судебные акты апелляционной и кассационной инстанций, констатируя отсутствие юридической обязанности ответчицы уплатить истцу деньги, вопреки разъяснениям высшей судебной инстанции, не содержали прямых выводов о признании сделки ничтожной по своей инициативе и указания на закон, позволяющий выйти за пределы заявленных требований. При таких обстоятельствах указанные судебные акты были отменены с направлением дела на новое рассмотрение в апелляционный суд (определение ВС РФ от 16.03.21 № 47-КГ20-10-К6).
Дополнительно отметим, что даже при наличии требования ответчицы о признании недействительной расписки суд мог его отклонить на основании п. 5 ст. 166 ГК РФ, в силу которого заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.
При оценке поведения ответчицы в таком случае истец мог сослаться на то, что она добровольно и осознанно оформила соответствующую расписку, признавая факт и размер своего долгового обязательства перед истцом, который полагался на действительность сделки и добросовестное исполнение ответчицей такого обязательства (ст. 309, 310 ГК РФ).
Выбор квалифицированной письменной формы при фиксации обязательства образует опровержимую презумпцию законности такой сделки, поскольку на основании ч. 5 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, подтвержденные нотариусом при совершении нотариального действия, не требуют доказывания, если подлинность нотариально оформленного документа не опровергнута в порядке, установленном ст. 186 данного Кодекса, или не установлено существенное нарушение порядка совершения нотариального действия.
Кроме того, истец как работник, не получивший дополнительного вознаграждения и бонусов в связи с прекращением трудового договора, предусмотренных заключенным с работодателем соглашением, также сохранил возможность предъявления ему соответствующих требований в рамках трудового законодательства Российской Федерации.
Получения аналогичной суммы в рамках исполнения нотариально удостоверенного обязательства указанное право не прекращает, поскольку обязанность провести расчет с уволенным работником и денежное обязательство имеют различную правовую природу. Причем трудовое законодательство Российской Федерации не предусматривает возможности возложения работодателем обязанности рассчитаться с работником на третье лицо, поскольку оборотоспособность имущественных прав требования, равно как и долгов, предусмотрена нормами гражданского законодательства, которое к трудовым отношениям не применимо в соответствии со ст. 2 ГК РФ (решение Алатырского районного суда Чувашской республики от 18.03.21 по делу № 2-89/2021).
Такой риск не был учтен ответчицей при оформлении нотариального обязательства, что открывало работнику возможность предъявления требований к работодателю на общих основаниях, поскольку для целей взыскания долга по расписке наличие между истцом и его бывшим работодателем трудовых отношений правового значения не имеет.
Если бы в расписке не было указано на признание ответчицей долга перед истцом, она могла бы с учетом презумпции возмездности любого гражданско-правового договора (ст. 423 ГК РФ) сослаться на то, что не получила от него какого-либо равноценного встречного исполнения. Между тем признание долга в принципе выносило этот вопрос за рамки судебного спора.
Заметим, что недобросовестный работодатель оплату работнику со счета третьего лица в счет погашения задолженности по заработной плате мог бы использовать с целью обогащения, поскольку третье лицо, сделавшее разовый платеж, могло бы поставить вопрос о взыскании неосновательного обогащения, ссылаясь на его ошибочность (п. 1 ст. 1102 ГК РФ), в то время как, получив от него оплату, работник не стал бы предъявлять требование работодателю, пропустив тем самым трехмесячный срок на обращение в суд за разрешением индивидуального трудового спора (ст. 392 ТК РФ).
Такой риск обязательно должен учитывать работник, который может пострадать от действий своего работодателя и получать от третьего лица письма, справки и иные документы, подтверждающие выплату за работодателя. Такие документы, хотя и не свидетельствуют о возможности погашения задолженности по заработной плате третьим лицом, но, во всяком случае, с их помощью можно будет возражать по потенциально возможному кондикционному иску такого третьего лица в дальнейшем, если оно попробует взыскать платеж обратно.
Представленный пример наглядно показывает, что, поскольку суды, в принципе, допускают оформление гражданином в одностороннем порядке долгового обязательства в отсутствие доказательств получения встречного исполнения от кредитора или наличия между ними иных отношений, составляющих основу возникновения такой сделки, на практике такой способ может использоваться для обхода закона и получения доступа к заблокированному счету граждан. Это также должны учитывать кредитные организации, суды и правоохранительные органы.
